Дата рождения - 24 февраля 1897 года
Место рождения - Сицилия, Лерката-Фридди
Прибыл в Нью-Йорк - апрель 1906 года
Первый заработок - опекал в школе мальчиков-евреев
Первая выграная сумма - $224
Первое преступление - торговля наркотиками
Первое наказание - 26 июня 1916 года суд приговаривает
18-летнего Сальваторе Луканна к одному году тюрьмы (по одним
источникам). В январе 1916 года получил три года
исправительных лагерей за распространение наркотиков
(недоказанное) и ограбление магазина (якобы доказанное, но
впоследствии оказавшееся чистой полицейской фабрикацией) (по
другим источникам).
Первое дело - компания по вербовке безработных девушек и
малоизвестных танцовщиц.
Первое членство - "Банды четырех" (Фрэнк Кастелло, Мейер
Лански и Багси Сигел).
Доход:
по одним источникам - на 1929 год - $200 тыс.
по другим источникам - на 1923 год - $12 млн.
Первый покровитель - Джо Массерио
Бизнес - накроторговля, проституция, торговля спиртом,
казино.
Подкуп - 80 чиновников, шеф полиции Нью-Йорка и т.д.
Объединение корпорации - 1929 год.
Murder Incorporated - 1929 год, глава - Альберто Анастазиа,
убит через несколько месяцев Лучиано.
Арест - 1936 г.
Приговор - 18 июня 1936 года - 50 лет строгого режима по 87
пунктам обвинения.
Тюрма - Томбс, север штата Нью-Йорк
Помилование - 1945 год, 2 февраля - выход на свободу.
Новая наркосеть - 1949 году получает разрешение открыть
фабрику по производству миндаля в сахаре.
Смерть - (инфаркт) 26 января 1962 года Лаки Лучиано приехал
в аэропорт Неаполя, чтобы встретиться с будущим автором
фильма. Внезапно Лаки схватился за сердце и упал замертво.
Похороны - 29 января 1962 года в Неаполе (семейный склеп в
районе Куинс).
В опубликованном журналом Time списке людей, которые
"определили лицо XX века",- имена изобретателей автомобиля,
самолета, телевизора, компьютера, Internet и организованной
преступности, придуманной сицилийским парнишкой, приехавшим
в США вместе со своей многочисленной семьей в апреле 1906
года. Звали того парнишку Сальваторе Лучиано. Его имя в
списке Time соседствует с именами Билла Гейтса и Генри
Форда.
"Мама миа! - воскликнул девятилетний Сальваторе, впервые
увидев Нью-Йорк.- Какие витрины! И фонари, фонари, фонари...
Электрические фонари! У нас в Италии таких фонарей нет".
Сальваторе, родившийся 24 февраля 1897 года на Сицилии, жил
в пригороде Нью-Йорка уже около месяца. Его семейство
обосновалось в эмигрантском районе, где по-английски хорошо
не говорил никто. По-итальянски - почти все. Когда в Палермо
они садились на корабль, Сальваторе видел несколько семей из
родного Лерката-Фридди, крошечного городка, где, кроме
чахлого заводика, производящего серу, ничего и не было. Его
братья очень плохо учились английскому Сальваторе ссорился с
ними. Неужели не понимают: чтобы ходить в огромные магазины,
нужно много денег. А где их взять, если не знаешь
английского? К 16 годам, когда отец пристроил Сальваторе к
шляпнику Стенту, имевшему крошечную мастерскую на соседней
улочке, мальчик говорил по-английски бегло и без
итальянского акцента. Это был его первый капитал.
Но как его эффективно применить в таком убогом обществе:
четверо толстых парней еле волочат ноги, а Стент платит
всего несколько центов в час? Ответ подсказал долговязый
Лепке, еврейский мальчик с горящими глазами, поведавший о
кипучей жизни ночных нью-йоркских улиц, где хохочут девочки
и где роскошные богачи выигрывают за вечер аж по 200, а то и
больше долларов. Решение принято: накопить денег и поехать
туда, где смех и веселье, где деньги появляются буквально из
ничего.
В первый же раз Сальваторе выиграл $224. Он осмелился
отправиться в один из самых шикарных игорных домов. Грубая
одежда с плеча старшего брата мешала ему чувствовать себя в
своей тарелке. Шуточки завсегдатаев и насмешки белокурых див
смущали его. Но он устоял, не выпил ни капли и ушел, сорвав
неплохой куш. Через неделю с ним уже поздоровались и охотно
пустили за игорный стол. Он выиграл опять и отправился в
компании новых друзей покупать себе одежду - модный костюм,
коричневые полуботинки и фетровую шляпу. Выбор состоялся:
Лучиано уволился из шляпной мастерской и с головой ушел в
мир новых знакомств. Отец и братья негодовали -
благочестивые католики подозревали неладное и не одобряли
его наклонностей.
Однажды Сальваторе крупно проигрался. Тогда ему и Лепке
предложили торговать наркотиками - беспроигрышное дело.
Встречи в условленных местах, жгучее ощущение риска,
пакетики с кокаином, сумасшедшие деньги. Жаль только, дело
поставлено очень плохо. Пьяные разборки, случайные грабежи и
насилие. И дикое пренебрежение к безопасности. Через
несколько месяцев Лучиано арестовали вместе с группой таких
же желторотых наркодельцов: в январе 1916 года 18-летний
Лучиано получил три года исправительных лагерей за
распространение наркотиков (недоказанное) и ограбление
магазина (якобы доказанное, но впоследствии оказавшееся
чистой полицейской фабрикацией).
Исправительные лагеря пошли Лучиано на пользу. Именно там он
завязывает знакомства и получает первые уроки круговой
поруки. Его окружают люди, близкие крупным воротилам теневой
американской экономики, могущественные и дикие нравами и
методами ведения дел. Торрио, Костелло, Массерио... Позже
именно с ними он создавал свою криминальную корпорацию.
Выйдя из тюрьмы, Лучиано предлагает новым знакомым открыть
свое дело - компанию вербовщиков, "обрабатывающих"
безработных девушек и малоизвестных танцовщиц. Тактика
вербовки проста и с блеском демонстрируется самим Лучиано.
Он нравился девушкам - стройный, подтянутый, с очень
мужественными (итальянскими) представлениями о жизни.
Лучиано ухлестывает за будущими жертвами, щедро тратит на
них деньги, убеждая, что гибкость нравов приносит неплохие
дивиденды. Затем шикарный ужин в ресторане, снотворное в
бокале шампанского, спальня, наркотики, групповуха. Наутро
девочка просыпается с тяжелой головой и полным набором
компромата. Вот и все - негласный контракт по найму на
работу подписан.
Однако Лучиано мыслит себя уже не рядовым вербовщиком, а
директором крупной компании. Запустив технологию вербовки,
он полностью концентрируется на управлении, проводит рабочие
совещания, изгоняет алкоголиков и дебоширов, заочно
разбирает претензии проституток. Угадать в нем макаронника с
окраины Нью-Йорка абсолютно невозможно. Он выглядит шикарно,
по праву считается законодателем нью-йоркской моды: шелковые
сорочки, кашемировые пальто, сшитая на заказ обувь,
изысканное чтение по вечерам, общество лучших женщин -
певиц, актрис, моделей. Все начинавшие богатеть подражали
ему. Покупали такие же "кадиллаки" и "бьюики" с красными
кожаными сиденьями. Про него говорили: "Лучиано? О, это
настоящий джентльмен. Он может дать девушке $100 только за
то, что она ему улыбнулась".
По данным федерального расследования 1929 года, годовой
доход Лучиано составил $200 тыс. Для сравнения: тогда самые
дорогие особняки на Беверли-Хиллс оценивались не дороже $20
тыс. На вопросы следователей об источниках доходов он
отвечал: "У меня столько щедрых друзей! Еще я занимаюсь
мелким бизнесом".
Первому покровителю Лучиано, Джо Массерио, все это было
весьма по душе. Он возглавлял огромную сеть нью-йоркских
борделей и был рад принять в свои объятия презентабельного
Лучиано, который помимо хороших тюремных рекомендаций имел
еще и неплохие связи в наркобизнесе. А это для борделей
всегда кстати. Объединение принесло прекрасные результаты.
Не забывает Лучиано и Фрэнка Костелло, другого ценного
знакомца лагерных времен. Этот крепкий черноволосый
калабриец, приехавший в США в 1896 году, имел залы с
игровыми автоматами по всей Америке. Лучиано инвестирует в
автоматы и заключает с Костелло союз - у него Сальваторе
понравился подход к решению проблем безопасности: Костелло
не жалел ни сил, ни денег, ни изобретательности на создание
сети из коррумпированных представителей правоохранительных
органов.
Чуть позже к союзу подключился еще один земляк - Джо Эдонис,
человек из системы Массерио, имевший обширные связи в
политических и светских кругах. Каналы Эдониса позволяли
давать взятки на самом верху, в прокуратуре, и освобождать
из тюрьмы нужных людей. Через несколько лет работы Эдонис
сформировал целую сеть "замазанных" полицейских инспекторов.
Империя Лучиано оформлялась. Он контролировал огромную
криминальную отрасль (проституция, казино, наркотики),
прикрытую прочными связями в правоохранительных структурах.
Первый шаг к криминальной корпорации нового типа был сделан.
"Все у Лучиано хорошо,- говорил Массерио.- Да вот только он
неженка, сукин сын". Репутация "сладкого мальчика" мешала
Лучиано претендовать на лидерство в группировке, им же, по
сути, и созданной. Случай помог ему развенчать этот образ.
16 октября 1929 года трое неизвестных поймали его на углу
6-й и 33-й авеню, запихнули в машину и, приставив нож к
горлу, отвезли на пустыри. Там в заброшенном сарае с ним
проделали, что положено в таких случаях: подвесили за ноги к
потолку, вырезали из спины несколько ремней, избили до
полусмерти: "На каком складе последняя партия кокаина?
Где?!"
Лучиано молчал. Он понимал, что, если проболтается, свои не
простят. Через шесть часов его выбросили на тротуар в одном
из пустынных пригородов Нью-Йорка. Только спустя двое суток
его заметила какая-то женщина и вызвала "скорую помощь". В
больнице на вопросы полиции Лучиано не ответил ничего: "Не
знаю, не помню, не видел". Журналисты беснуются: сенсации
нет. Ретивые полицейские, предчувствовавшие новые нашивки,
кусают локти. В итоге, выйдя из больницы, Лучиано обнаружил,
что он уже не только мозг группировки. Он стал авторитетом.
А еще у него появилась кличка-Лаки ("Счастливчик").
Действительно, немногие в подобной ситуации сумели выжить.
Лучиано моментально использует новые возможности и при
поддержке Костелло разворачивает нелегальную торговлю
спиртом. Чуть позже, опираясь на связи с тюремным другом
Дэнди Филлом, организует рэкет в Новом Орлеане. Качественно
бизнесу расти уже почти некуда.
"Все, больше по-старому не годится,- заявил Лучиано на
собрании 1929 года в Атлантик-Сити, ставшем отправной точкой
в реорганизации американской мафии.- Невозможно
прогнозировать прибыли и контролировать риск, когда каждый
дует в свою дуду Все эти сицилийские семейные принципы
мешают бизнесу Я ведь не притащил за собой всю свою родню!"
Лучиано предлагает разграничить полномочия и заключить
договор о правилах конкуренции (сплошные междуусобицы мешают
делу). На том же собрании обговаривается идея создания общих
охранных структур. Через несколько месяцев появляется Murder
Incorporated - полувоенное подразделение профессиональных
киллеров, готовых в любой момент встать под ружье и
выполнить любое задание. Возглавил эту структуру опытный
Альберто Анастазиа, уже выполнявший деликатные поручения
Лучиано.
В последующие годы подобные собрания, превратившие две
дюжины боссов в совет директоров, а мафиозный мир - в
высокоорганизованную коммерческую структуру, проводились с
завидной регулярностью и явно показывали всем: президентом
всей компании является отнюдь не Массерио, а именно Лучиано.
Час пробил - пора было расставить точки над i. Лучиано
пригласил Массерио в итальянский ресторан, угостил старого
друга изысканно приготовленными устрицами и омарами, а
потом, удалившись в сортир, скомандовал своим боевикам
разрядить в любимого босса автоматные обоймы. Показаний
полицейские не добились: "Ничего не видел, справлял нужду".
Так Лучиано стал главой американского мафиозного клана - без
всяких "но".
И продолжал реформы. "Нужно как можно активнее проникать в
легальный бизнес, - говорил он на очередном собрании, -
брать под свой контроль промышленность, сельское хозяйство.
Использовать эти сети для транспортировки наркотиков. И
расширяться, расширяться, расширяться. Ну не будет же
полиция проверять каждую упаковку сосисок!" Лучиано
поблескивал очками в дорогой оправе и все более походил на
университетского профессора. В отношении всех, кто
сомневался в твердости шефа, немедленно срабатывал
карательный аппарат.
Добиваться контроля над фабриками было решено через
профсоюзы, которые нередко прибегали к помощи бандитов для
охраны демонстраций. Корпорация выделила средства на подкуп
профсоюзных лидеров и через несколько лет добилась почти
полного контроля над пошивочными и меховыми фабриками,
транспортом, кинотеатрами, овощными и бакалейными
магазинами, колбасными заводами, бойнями. Наркотики потекли
рекой. Оборот империи Лучиано вырос на несколько порядков.
Боссы были довольны. Специализация полная: друг детства
Лепке занимается профсоюзами, Анастазиа - карательным
подразделением, Торрио, еще один друг тюремных времен,-
борделями, Ланцо, человек Торрио,- казино и игральными
автоматами. Фактически осталось решить лишь одну задачу-
найти ходы на самый-самый верх.
Что и было сделано. Через Эдониса Лучиано частично
финансировал избирательную кампанию Рузвельта -оплатил
разъезды одного из агитаторов кандидата в президенты, Джимми
Хинса. Среди знакомых Лучиано оказались сенаторы и адвокаты.
Это позволило ему распространить свой бизнес на всю Америку
Как-то на заседании Murder Incorporated обсуждалась
кандидатура некоего Томаса Дьюи, нью-йоркского прокурора,
уже много лет собиравшего досье на Лучиано. Правление
корпорации настойчиво советовало Лаки подписать ему смертный
приговор. "Он меня не любит? - изумлялся Лучиано.- Я разве
что-нибудь сделал плохое?" Все хохотали, но упорно вносили
Томаса Дьюи в список смертников. Лаки не соглашался. Бог
знает почему.
Доказать виновность Лучиано и впрямь было очень сложно. У
мафии нет архивов, бумагооборот нулевой. Значит, подписи не
сыщешь. А лично Лучиано уже давно девочек не вербовал и
пакетики с кокаином не продавал. Дьюи, отчаявшись поймать
его на наркотиках, решил разыграть карту проституции.
Разослал в публичные дома переодетых агентов, которые очень
внимательно выслушивали откровения девушек. И они были
использованы. В апреле 1936-го ордер на арест Лаки лег на
стол следователя.
В здание суда Лучиано прибыл в светлом костюме, улыбающийся,
подтянутый и, как всегда, невозмутимый. Все обвинения
разбивались им в пух и прах. "У меня нашли оружие? Так я же
собирался на охоту!" Лаки не смогли инкриминировать ничего.
Мало ли что несут проститутки! К тому же показания
опустившихся куртизанок и вправду выглядели неубедительно.
Тогда Дьюи пошел на крайнюю меру - купил свидетельницу,
благопристойную даму Лучиано рассмеялся ей в лицо: "Шито
белыми нитками!" К тому же адвокат представил доказательства
продажности свидетельницы, а также того, что показания были
ею вызубрены наизусть. Не помогло. 18 июня 1936 года Лучиано
был вынесен приговор - 50 лет строгого режима. Томас Дьюи
ухватил самую суть деятельности Лучиано. В своей
обличительной речи он сказал: "Когда Лучиано возглавил
индустрию порока, она стала высокоорганизованной и начала
управляться по последнему слову новомодного коммерческого
менеджмента".
Власть Лаки Лучиано была огромна. Это доказала война.
Немецкие лодки регулярно топили американские торговые суда,
и американцы несли огромные убытки. Разведка считала: немцам
помогают либо шпионы, либо сочувствующие. Когда все средства
были исчерпаны, контрразведка решила прибегнуть к помощи
преступного мира. Связной организовал встречу, Лучиано
передал на свободу: "Сотрудничайте!" - и рыбаки, докеры и
даже бродяги, до этого молчавшие, стаи глазами и ушами
военной разведки. Вскоре в США были арестованы восемь
немецких шпионов. Лучиано тут же перевели в персональную
камеру (почти рабочий кабинет), где он принимал известных
политиков и бизнесменов. В 1945-м адвокат Лучиано добился
помилования своего клиента.
2 февраля 1946 года Лаки Лучиано выходит на свободу. Встречи
с друзьями, вечеринки в самых достопочтенных домах в его
честь. Но жить в Америке ему запрещено. Он едет в Италию.
Море, мягкий климат - что может быть лучше для отдыха после
стольких лет тюрьмы! Он располагается в шикарном особняке в
Палермо, ведет спокойную жизнь, захаживает на ипподром, раз
в неделю, по четвергам, видится с друзьями, которые
приезжают к нему из Америки. Его задача - создать сеть,
которая бы охватила все Средиземноморье. Да и весь мир.
Для этого Лучиано отправляется в Аргентину, а затем на Кубу.
В Гаване его тепло принимает будущий диктатор Батиста,
опирающийся и на местный, и на международный криминалитет.
Что Куба - крупный центр наркобизнеса, контрабанды
американских сигарет и рома, Лучиано знал не из книг. В
знаменитом ночном клубе "Тропикан" он заключает важные
сделки с местными мафиози, контролирующими казино, ночные
клубы, гостиницы, такси и оптовую торговлю. В свою очередь,
личные связи Лучиано помогли правительству Кубы получить
выгодный контракт на поставки в Америку экзотических
продуктов.
Потом Лучиано переезжает в Рим. Он охотно приглашает
журналистов, дает интервью о том, что его преследует
клевета, позирует перед камерой, становясь бессменным героем
светских хроник. Его всегда сопровождают самые красивые и
знаменитые женщины, например маркиза Сандра Росси или
танцовщица из "Ла Скала" Иджеа Лиссони. "Как он умеет
любить..."- заявляют они жадным до сенсаций репортерам.
В 1949 году Лучиано получает от властей разрешение открыть
фабрику по производству миндаля в сахаре, что стало
отправным пунктом для развития местной наркосети. Под
началом Лучиано образуются сельхозкооперативы, которые
скупают самые плодородные земли в Италии. Результат его
деятельности аналогичен американскому- на Сицилии
образовалась мафия нового типа, процветающая благодаря
торговле кокаином. Многие знали, что в зеленной или
бакалейной лавке можно приобрести не только базилик или
спагетти, но и кое-что поинтереснее.
Для отвода глаз, как и в США, Лучиано создал множество
легальных фирм, имевших безупречную бухгалтерскую
документацию. В Неаполе, например, он открыл магазин бытовых
электротоваров, в Риме - фирму по экспорту одежды и обуви в
США. Бизнес развивался, открывались все новые рынки -
Франция, Великобритания, Нидерланды. Дело жизни удалось.
В конце 1961 года Лаки Лучиано, процветающий бизнесмен и
добропорядочный гражданин, получил письмо: "Уважаемый сеньор
Лучиано. Я почел бы за огромную честь написать сценарий о
вашей легендарной жизни и снять по нему фильм. Сценарист и
продюсер Мартин А. Гош". Лучиано, всегда мечтавший о славе,
ответил согласием. При условии, конечно, что он подробно
ознакомится со сценарием - ведь о нем ходит столько слухов.
26 января 1962 года Лаки Лучиано приехал в аэропорт Неаполя,
чтобы встретиться с будущим автором фильма. С Лучиано были
его ребята, хорошо одетые, подтянутые, веселые. Внезапно
Лаки схватился за сердце и упал замертво. "Черт! -
неистовствовал комиссар Джордано, подъехавший в аэропорт
через четверть часа.- Мы уже были готовы брать его." По
данным полиции, на тот момент в Сицилии и Калабрии было
около 300 мафиозных кланов. В общей сложности только в
Италии на мафию работали 20 тыс. человек. А их предводитель
Лучиано беспомощно лежал, раскинув руки, на полу в аэропорте
Неаполя.
29 января 1962 года в Неаполе состоялись самые шикарные за
всю историю города похороны. Хоронили человека, который
придумал организованную преступность, переживавшую период
бурного расцвета и имевшую огромные перспективы на будущее.
В 1934-1935 годах, объявив беспощадно войну преступное миру,
администрация президента Франклина Рузвсльта добилась
существенных результатов. В течение нескольких месяцев были
уничтожены самые одиозные бандиты типа Бонни и Клайда, Джона
Диллинджера, Фрэнки Нэша, мамаши Баркер и других. Еще раньше
был осужден на 11 лет тюрьмы знаменитый главарь гангстеров
Аль Капоне.
С осуждением последнего в октябре 1931 года казалось, что
мафия США потеряла самого влиятельного своего "короля" и
вряд ли сможет быстро оправиться от этого удара. Однако
американская "Коза Ностра" успела заранее подготовиться к
такому развитию событий. На смену откровенным бандитам и
убийцам приходит новое поколение гангстеров, ярким
представителем которых был Сальваторе Луканиа по прозвищу
Лаки (Счастливчик). И все же в 1936 году американское
правосудие настигло и его.
Сальваторе Луканиа родился 24 ноября 1897 года на Сицилии, в
местечке Леркара-Фридди. В апреле 1906 года его семья
навсегда покинула Италию и, как тысячи других итальянцев,
эмигрировала в США, в Нью-Йорк. Там 9-летний Сальваторе был
отдан родителями в бесплатную среднюю школу, которую он
посещал без особого усердия.
Юный Сальваторе, в отличие от большинства своих
соотечественников, был мальчиком без расовых предрассудком и
весьма лояльно относился к сверстникам - ирландцам или
евреям. Более того, Сальваторе помогал еврейским мальчишкам,
которых, случалось, его соотечественники-итальянцы старались
обидеть. Правда, делал он это не бесплатно, а беря с
опекаемых небольшие деньги. В результате у Сальваторе уже
тогда появилась масса новых друзей в среде евреев, и эти
отношения позднее помогли ему в его последующей преступной
карьере.
Между тем в 13-летнем возрасте Сальваторе Луканиа попал в
заведение для трудных подростков в Бруклине, хотя это и не
отбило у него охоты участвовать во всяких темных и
сомнительных делах: Сальваторе вместе со своими сверстниками
активно занимается распространением наркотиков, что и
приводит его на судебную скамью. 26 июня 1916 года суд
приговаривает 18-летнего Сальваторе Луканна к одному году
тюрьмы. Он отсидел ровно половину и был выпущен на свободу с
мотивировкой "за примерное поведение".
Оказавшись в привычной для себя среде, среди уличной шпаны,
Луканиа напрочь забывает о примерном поведении и вновь
встает на скользкую дорожку преступлений.
К тому времени Сальваторе Луканиа стал уже полноправным
членом "банды четырех", куда, кроме него, входили Фрэнк
Кастелло, Мейер Лански и Багси Сигел. Последний прославился
тем, что, будучи подростком, уже имел в послужном списке три
убийства. Луканиа в этой четверке был самым хладнокровным и
расчетливым и по праву считался мозговым центром банды.
"Банда четырех" работала под патронажем известною
бруклинского мафиози Фрэнка Айяле (этот человек вывел в
гангстеры и Аль Капоне) и занималась распространением
наркотиков и контрабандой спиртного. Сам Луканиа отвечал как
за организацию нелегального спиртного, так и за проведение
незаконных операций с ним.
Контрабанда спиртным во времена "сухого закона" в США
(1920-1933} была самым прибыльным делом, и бандиты
наживались, что называется, не по дням, а по часам. Места в
этом бизнесе хватало всем, и кровавые столкновений тогда
практически не возникало. К 1923 году, за три года "сухого
закона", банда Луканиа сумела довести свои доходы до
феноменальной цифры - 12 миллионов долларов в год Сам
Луканиа признавался, что его предприятие тогда было более
значительным, чем бизнес Генри Форда, знаменитого
автомобильного магната. Бандиты Луканиа контролировали
заводы, склады, владели фантастической системой транспортных
средств, кораблей и т.д. Сальваторе было в ту пору всего 26
лет, и он считался самым одаренным бандитом из числа так
называемых "молодых волков".
Однако именно это вызвало обеспокоенность старых мафиози.
Наиболее влиятельными из них в те годы в Нью-Йорке были двое
сицилийцев: Джузеппе Массериа и Сальваторе Маранзано.
Последний и пригласил Луканиа в один из майских дней 1923
года к себе. Во время разговора расистски настроенный
Маранзано предложил Луканиа порвать отношения с
партнерами-евреями: Мейером Лански и Багси Сигелом. Луканиа
отказался. "Эти люди помогли мне стать тем, кем я стал, они
сделали меня мафиози, в то время как вы тогда так и не
обратили на меня внимания". Это был вызов, и месть не
заставила себя долго ждать.
5 июня 1923 года Луканиа после длительной паузы вновь
обратился к наркотикам: он согласился передать партию
наркотиков некоему клиенту, но, как только Луканиа оказался
с товаром на улице, его туг же окружили полицейские. Это
была классическая "подстава", широко применяемая в
преступных организациях всего мира. Луканиа арестовали и
допросили "с пристрастием", а попросту избили. Он не
произнес ни одного имени, но сообщил о месте нахождения
оставшихся наркотиков. Он был освобожден, но слух о том, что
он стал "стукачом", облетел всю американскую "Малую Италию".
Луканиа прекрасно понимал, кто стоит за этим арестом и
слухами. С этого момента он стал на тропу войны.
Маранзано был наказан через несколько недель после
освобождения Луканиа: его конвой с виски был атакован
вооруженными людьми, спиртное отобрано. Нападавшие были в
черных масках-капюшонах, но Маранзано прекрасно понял, кто
стоял за нападением. Ответить ударом на удар он не решился:
"молодых волков" мог поддержать его вечный противник -Джо
Массериа.
После этой дерзкой акции репутация Луканиа в преступном мире
Нью-Йорка укрепилась. Не присоединившись ни к одному из
"больших боссов", Луканиа сохранят лицо и отстоял свою
независимость.
Во времена "великой депрессии" американские гангстеры, в
отличие от остального населения, чувствовали себя весьма
неплохо. Число безработных в стране увеличивалось, а сотни
банд по всей Америке не испытывали недостатка в молодых
энергичных людях. Быть бандитом стало престижно и модно, и
ни один бандит не скрывал своей принадлежности к этой
деятельности. Добропорядочные граждане роптали, но дальше
вопроса: "Куда смотрит полиция?" - не шли. Полиция, надо
сказать, смотрела сквозь пальцы отнюдь не бесплатно. Скажем,
у Луканиа существовал так называемый "смазной банк",
денежные средства которого шли "на лапу" полицейским. Так, в
1924 году шеф полиции Нью-Йорка Джозеф А. Уоррен получал от
гангстеров по 20 тысяч долларов в неделю. а его преемник ~
уже по 50 тысяч. Сам Луканиа в период 1925-1926 годов
содействовал тому, чтобы было избрано более 80 чиновников,
среди которых были муниципальные советники, мэры, депутаты и
даже сенаторы. Вся эта армия купленных людей кормилась из
рук бандитов и. естественно, не давала в обиду своих
благодетелей. Поэтому в полицейские сети попадала в основном
мелкая "рыбешка", а настоящие акулы беспрепятственно уходили
из всех расставленных засад и ловушек.
К 1928 году костяк банды Луканиа состоял уже из 9 человек
(Луканиа, Костелло, Лански, Сигел, Датч Шульц, Вито
Дженовезе, Джо Адонис, Лепке Бухгалтер и Альберт Анастазия).
Все они оставили заметный след в истории американской
преступности, и каждому из них можно было бы посвятить
отдельную главу. Однако, без сомнения, самым выдающимся из
них был все-таки Сальваторе Луканиа.
К тому времени его банда ходила под патронажем Джо Массериа,
исправно отчисляя ему повышенные проценты со всех видов
рэкета (бутлегерство, проституция, азартные игры). Но,
несмотря на это, Луканиа с товарищами не шел на поводу у
влиятельного босса и по-прежнему оставался независимым и в
какой-то мере "вольным стрелком". Более того, в том же 1928
году Луканиа совершил ряд поездок по американским городам,
где заручился поддержкой таких же, как он, "молодых волков".
Так, в Чикаго его поддержал Аль Каноне, в Детройте - Моэ
Далитц, в Кливленде - Мейфилд Роуд, в Филадельфии - Ник
Розен и т. д. Когда об этом узнал Массериа, он пришел в
ярость и решил пойти тем же путем) каким в 1923 году ходил
Маранзано: он сдал Луканиа полицейским.
В конце ноября 1928 года Массериа приказал Луканиа напасть
на инкассатора "Корн эксчейндж банк". Луканиа принял приказ
к исполнению.
По мысли гангстеров, операция должна была занять несколько
секунд и обойтись без крови. Поначалу все так и шло. Когда
экспедитор с деньгами вышел из банка, один из гангстеров
повалил его с ног, вырвал мешок и бросился к машине. Однако
экспедитор, придя в себя, выхватил пистолет и ранил бандита.
Из последних сил тот добежал до машины. Однако на их пути
встало несколько полицейских машин. Сопротивление было
равносильно смерти, и Луканиа приказал сдаться.
Луканиа грозил весьма большой тюремный срок, но "смазной
банк" заработал с бешеной силой и выдал полицейским 10 тысяч
долларов. За эту сумму была куплена свобода 31-летнего
Сальваторе Луканиа, который с этого момента стал называться
Чарли Лучиано.
После фантастического освобождения авторитет Лучиано в
гангстерской среде поднялся еще на несколько ступенек.
Окрыленный этим, Лучиано предлагает создать "Большую
семерку" - супертрест гангстеров, который бы контролировал
всю торговлю спиртным в США. Это было вызвано тем, что
множество банд, занимавшихся буглегерством, контролировать
было довольно сложно. Лучиано предложил разбиться на семь
организаций, которые и взяли бы всю власть в свои руки.
Следующим его шагом стало предложение о созыве первого
съезда гангстеров, относящихся к клану "молодых волков". Это
предложение Лучиано было принято, и 13 мая 1929 года в
курортный городок Атлантик-Сити съехались 27 боссов из
Нью-Йорка, Чикаго, Филадельфии, Нового Орлеана и др. На
съезде был принят ряд судьбоносных для американской мафии
решений. Во-первых, было решено создать "Сицилийский союз"
("Коза Ностра"), в котором не было места представителям
других итальянских регионов (неаполитанец Аль Капоне был
исключением, да и то ненадолго); во-вторых, был создан
коллективный орган управления - Большой Совет, для решения
всех спорных вопросов; в-третьих, была учреждена общая
казна, и, в-четвертых, покончено с расовыми предрассудками,
когда гангстеры разных национальностей сводили счеты друг с
другом (так, в Чикаго Аль Капоне в течение пяти лет воевал с
ирландцами и евреями, что привело к огромному количеству
жертв с обеих сторон).
На этом съезде Лучиапо чувствовал себя триумфатором. Еще бы,
ему удалось то, что не удавалось ни одному влиятельному
боссу из числа "стариков": объединить около трех десятков
мощных банд. Правда, этот триумф едва не стоил Лучиано
жизни.
Массериа, видя, что Лучиано уходит из-под его влияния,
вызвал его на последний откровенный разговор, где поставил
условие: либо Лучиано возвращается в его "семью" м отчисляет
долю со всех своих операций, либо Массериа применяет против
него силу. Последний аргумент был не пустым звуком: если за
спиной Лучиано в Нью-Йорке стояло около ста боевиков, то
Массериа мог собрать в считанные часы до пятисот бойцов. На
долгие размышления времени уже не оставалось. И тогда
Лучиано выбрал то, на что другой на его месте вряд ли бы
решился: он попросил встречи... у Маранзано.
И она состоялась 17 октября 1929 года на нейтральной
территории на Статен-Айленде. Маранзано предложил Лучиано
сделку: если он хочет рассчитывать на его поддержку, тогда
он (Лучиано) должен собственноручно убить Массериа. Это была
ловушка: тот, кто убивал главу семьи без разрешения других
боссов, никогда не мог рассчитывать на то, чтобы занять его
место. Лучиано как раз хотел стать боссом. Поэтому он отверг
это предложение. В ответ на это Маранзано призвал шестерых
своих костоломов, и те прибегли к своим излюбленным "играм"
- пыткам, но Лучиано так и не дал согласие на сделку. Тогда
Маранзано приказал добить строптивца.
Когда полицейские обнаружили бездыханное тело Лучиано в
водосточном канале, им показалось, что это уже труп.
Поразительно, но жизнь еще теплилась в этом удачливом
человеке (а у него был проломлен череп, сломаны восемь
ребер, выбито одиннадцать зубов, пробита правая щека,
поврежден правый глаз, сломаны большая и малая берцовые
кости, кости левого запястья и, кроме этого, вся кожа была
искромсана бритвой и прожжена огнем). Лучиано все-таки выжил
и приобрел в преступной среде Америки кличку Лаки
(Счастливчик).
Лучиано не простил, но он был чрезвычайно хладнокровен и
поэтому затаил обиду, ожидая случая, чтобы нанести
сокрушительный удар. Этот случай наступил через полтора
года.
В феврале 1930 года Джузеппе Массериа решил окончательно
разделаться с Сальваторе Маранзано. Последний, хоть и был
сицилийцем, принадлежал к выходцам из города Кастелламорезе
и объединял всех кастелламорезцев. В разразившейся войне,
названной затем кастелламарской, которая бушевала в течение
всего 1930 года, с обеих сторон было убито 72 человека и
свыше ста ранено. К февралю 1931 года чаша весов стала
склоняться в сторону Маранзано. Люди Массериа запросили у
него мира, однако тот ответил: "Мира не будет, пока жив ваш
босс". И тогда в дело вступил Лаки Лучиано.
15 апреля 1931 года он пригласил Массериа отобедать с ним в
ресторане "Нуова вилла Тампаро", что располагался на 15-й
улице Кони-Айленда в Бруклине. В самый разгар засголья
Лучиано внезапно встал и сказал, что отлучится на несколько
минут в туалет. Как только Лучиано вышел из зала, в ресторан
вошли четверо мужчин. На ходу извлекая револьверы 32-го
калибра, они открыли ураганный огонь по Массериа, который в
тот момент раскладывал карты. Всего было выпущено 24 пули,
шесть из которых остались в голове и груди Джузеппе
Массериа. Его смерть была мгновенной.
Как только весть о смерти противника достигла Маранзано, он
тут же объявил себя капо лей тутти капо (боссом боссов). Он
составил список 60 своих противников, приговоренных им к
смерти. В числе первых в списке стояло имя Лаки Лучиано. В
своем тщеславии и жажде власти Маранзано зашел слишком
далеко - "молодые волки" убрали Массерна отнюдь не для того,
чтобы обрести нового диктатора. Таким образом, провозгласив
себя новым доном, Маранзано подписал смертный приговор не
только себе, но и всем представителям "старой мафии".
Операцию по устранению Маранзано Лучиано разработал и
осуществил столь талантливо и дерзко, что она вошла в анналы
американской преступности. Дело в том, что Маранзано был
прекрасно осведомлен о том, что за ним охотятся "молодые
волки", и поэтому окружил себя плотной стеной дюжих
телохранителей. Застать их врасплох было делом почти
безнадежным, однако Лучнано это все-таки удалось.
10 сентября 1931 года Маранзано находятся в холле своей
конторы на Парк-авеню, 230. В 13.45 дверь конторы
распахнулась, и в холл вошли четверо мужчин, один из которых
размахивал карточкой в целлофане, на которой виднелся
полицейский значок.
- Всем оставаться на местах! - прокричал он громким голосом.
- Мы из федеральной полиции, финансовый контроль.
Шутить с полицией и тогда было делом накладным, поэтому
Маранзано и его телохранители и не думали сопротивляться.
"Полицейские" между тем отделили телохранителей от босса и
выстроили их у стены, держа всех пятерых на прицеле. Заведя
Маранзано в его кабинет, они выхватили ножи. Только тогда
кастелламарец понял, что происходит. Сначала ему перерезали
горло, а затем произвели два контрольных выстрела в голову и
сердце. Лаки Лучиано был отомщен.
Смерть Маранзано стала сигналом для "молодых волков" по всей
Америке. В тот день было убито еще около сорока "стариков".
Эта резня вошла в историю американо-итальянской преступности
под названием "сицилийская вечерня". Отныне
гангстеров-разбойников должны были сменить
гангстеры-бизнесмены, мечтавшие о том, чтобы мафия сумела
экономически врасти в капиталистическое общество. Молодая
поросль гангстеров даже внешне теперь отличалась от своих
предшественников. Если "старики" носили усы а-ля Пит, то
молодые сбрили с лиц всякую растительность. Были отменены
поцелуи, как форма приветствия между боссами (пришло
рукопожатие), а также шеи мафиози перестали украшать
массивные золотые цепи и кресты.
Лучиано не стал провозглашать себя боссом, наоборот, он
сделал все от него зависящее, чтобы "демократизировать"
мафию. Боссы, конечно, оставались (в Нью-Йорке было пять
семей), но теперь среди них не было лидера, п все вопросы
решались коллегиально. Чтобы прекратить "кастелламарскую
войну", Лучиано ввел в Нью-Йорке институт консильери
(советников) числом в шесть человек - по одному от каждой из
пяти семей, шестой был представителем близлежащего Ньюарка.
Советники следили за тем, чтобы враждующие группировки
прекратили, мстя за гибель своих товарищей, бессмысленную
охоту друг за другом.
В том, что американская мафия сумела пережить наступление
новых времен (отмена "сухого закона", приход к власти Ф.
Рузвельта) и плавно "вписаться" в обстановку, была огромная
заслуга Лаки Лучиано. Однако то, что он стал самой
влиятельной фигурой в преступном мире Америки, несло и
отрицательное начало для него самого. После того как в
октябре 1931 года американская фемида отправила за решетку
Аль Капоне, должна была появиться новая кандидатура на арест
и осуждение. И ею в конце концов стал Лаки Лучиано.
В 1932-1935 годах мафия в Нью-Йорке чувствовала себя
безнаказанно, скупив практически всех чиновников города.
Однако новый президент страны Франклин Рузвельт не желал
мириться с подобным положением вещей и объявил войну
организованной преступности.
В 1935 году Верховный суд Нью-Йорка потребовал от
губернатора города, чтобы тот назначил специального судью,
которому были бы переданы особые полномочия в борьбе с
преступностью. И такой судья был назначен: им оказался
35-летний Томас Е. Дьюи, который рьяно взялся за дело. Он
учредил специальный отдел из 20 человек, которые занялись
сбором компромата на нью-йоркскую мафию. Помимо этого были
созданы еще несколько отделов, прием людей в которые
проходил после тщательнейшей проверки. Ни одному
полицейскому в городе Дьюи не доверял.
Первым попался Датч Шульц по прозвищу Голландец. Дьюи прижал
его настолько серьезно, что Шульн решился на крайнюю меру -
убить неподкупного судью. Это решение было настолько
опасным, что Лучиано, Костелло и Лански попытались
отговорить Шульца. Тот отличался крутым нравом и никогда не
сходил с однажды выбранного пути. Видя, что Шульц
непреклонен, коллеги по гангстерскому ремеслу поняли, что
остановить его можно только одним способом.
23 октября 1935 года Шульц в сопровождении двух
телохранителей отправился в бар "Полас шоп хаус энд
тавверн". Посидев за столиком пятнадцать минут, Шульц пошел
в туалет. В это время в бар вошли двое мужчин, извлекли
револьверы 45-го калибра и открыли огонь по телохранителям
Шульца. Затем один из убийц отправился в туалет и всадил
оставшиеся пули в беспечного главаря. У Шульца была перебита
рука, пробиты бок и грудь. Однако, когда прибыла полиция, он
был еще жив. На вопрос полицейского: "Кто это сделал?" ~
Шульц ответил: "Приведите священника". Он так и умер, не
назвав имен, хотя прекрасно их знал.
Парадокс заключался в том, что, убив Шульца, Лучиано
сохранил жизнь судье Томасу Дьюи, который через несколько
месяцев посадил в тюрьму и самого Лучиано.
Между тем Дьюи пытался раздобыть компромат на Лучиано,
однако все было напрасно. Лучиано практически нигде не
"светился": ни в контрабанде наркотиков, ни в организации
азартных игр. И вот тогда на сцене появились женщины, а
точнее - представительницы древнейшей профессии -
проститутки. Показания некоторых из них позволили Дьюи
уличить Лучиано в том. что он контролировал в Нью-Йорке
около 80 публичных домов в Манхэттене и в Бронксе.
13 мая 1936 года Лучиано был официально привлечен к судебной
ответственности. Суд над ним и его сообщниками длился
несколько недель и завершился 18 июня вынесением приговора:
Лучиано получал по 87 пунктам обвинения наказание в виде 50
лет тюремного заключения. Это было сенсацией: со времен
осуждения Аль Капоне не было случая, чтобы правосудие смогло
свалить столь значимую фигуру в рядах мафии.
В тот же день Лучиано был переведен из тюрьмы Томбс в
мрачную тюрьму города Даннемор, на самом севере штата
Нью-Йорк. Там он был зачислен в штат рабочих тюремной
прачечной. Однако, сидя в тюрьме, Лучиано не выпускал из рук
бразды правления своей огромной мафиозной империей.
В мае 1942 года (после того, как Лучиано помог американской
армии и подключил к охране нью-йоркских доков свою мафию)
власти перевели его из мрачной тюрьмы Даннемора в тюрьму с
более мягким режимом - Грейт Мерой в Комстоке. А еще через
три года - 2 февраля 1946 года (всего он отсидел чуть меньше
10 лет) Лучиано был освобожден окончательно, а в связи с
тем, что он за все это время так и не удосужился получить
американское гражданство, власти США отправили его на родину
- в Италию.
В том же 1946 году Лучиано решил вновь пересечь Атлантику и
приехал на Кубу. В те годы это был типично бандитский остров
со множеством казино, в которых гангстеры по соглашению с
диктатором Батистой "отмывали" грязные деньги. Часть этих
денег шла непосредственно Лаки Лучиано.
Тем временем об этой поездке стало известно ФБР, которое тут
же предприняло ответные шаги, чтобы раз и навсегда отвадить
Лучиано от поездок в их сторону. Правительство США
потребовало от Батисты депортировать Лучиано в Италию, что
тот, естественно, и сделал, дабы не осложнять отношений с
грозным соседом.
Когда Лучиано, покинув Кубу, попытался было въехать в
Бразилию и Венесуэлу, его не пустили и туда, чем, конечно,
сильно расстроили, но не настолько, чтобы он потерял интерес
к жизни. Вернувшись в Италию, в Неаполь, Лучиано через
доверенных лиц принялся налаживать новый наркопуть по
маршруту Ближний Восток-Италия-США. Итальянская полиция
догадывалась о неблаговидных делах Лучиано, но поймать его
за руку не могла. Даже в 1949 году, когда его арестовали по
подозрению в контрабанде наркотиков, обвинение продержалось
недолго, и Лучиано был освобожден.
В 1955 году полиция установила для него комендантский час,
который распространялся на ночное время: в эти часы Лучиано
не имел права покидать пределы своего дома. Тогда же ему
объявили и другое ограничение в передвижениях: он не имел
права отъезжать от своего дома более чем на 60 миль. И
все-таки, несмотря на все эти притеснения, Лучиано продолжал
активную жизнь. В Неаполе он открыл два вполне легальных
предприятия и зарабатывал на них приличные деньги. Он
превратился в главную достопримечательность Неаполя, и
многие туристы, приезжая в город, искали встречи с ним.
В начале 60-х годов Лучиано вдруг стала преследовать
навязчивая идея создания художественного фильма, который бы
прославил его имя. Но эта идея совсем не понравилась
мафиози, которые, в отличие от Лучиано, продолжали свою
активную деятельность в США и не собирались афишировать свои
имена. Поэтому Лучиано дали понять, что появление фильма
нежелательно. Однако он и не подумал менять своего решения,
и в январе 1962 года пригласил к себе в Неаполь одного
знаменитого продюсера. Встреча должна была состояться 26
января.
В тот день Лучиано чувствовал себя на подъеме и сам выехал в
аэропорт, чтобы встретить продюсера, но, как только он вышел
из машины, он почувствовал резкую боль в груди, и в
следующую секунду рухнул на землю. Через несколько минут он
скончался. В медицинском заключении врачи записали, что
смерть наступила в результате инфаркта.
Уехав в 1946 году из США, Лаки Лучиано в течение 16 лет все
время мечтал вернуться в эту страну. После смерти его
желание сбылось. После поминальной мессы в Неаполе его тело
было отправлено в США. Там, в Нью-Йорке, в семейном склепе в
районе Куинс знаменитый американский мафиози и нашел свое
последнее пристанище.
