Преступники и преступления - маньяки, воры, террористы, пираты, мошенники - их биографии и исторические факты
МАНЬЯКИ
ВОРЫ
МАФИОЗИ

Суд "Огненной палаты"

ФРАГМЕНТ 1
Настоящий очерк является фрагментом книги Р. Х. Роббинса "Энциклопедия колдовства и демонолгии".

Только эпитет "фантастичные" подходит для описания черных месс, когда католические священники резали новорожденных младенцев над грудью обнаженной девушки, распростертой на алтаре, о чем рассказывали свидетели в "Сhambre ardente" ( "Огненной палате"), где заседал суд, учрежденный Людовиком XIV, чтобы расследовать широко распространившиеся среди французской знати случаи отравлений. Это расследование, растянувшееся с января 1679г. до июля 1682 г., возможно, является единственным судом над ведьмами, основанным скорей на действительно имевших место фактах, нежели на необузданном воображении юных истеричек или болезненно извращенной логике судей по делам колдовства и инквизиторов.

Добросовестный полицейский чиновник, лично ответственный перед самим королем, говорил о показаниях: "Я снова и снова искал хоть что-нибудь, что могло бы убедить меня в том, что обвинения ложны, но подобное заключение просто невозможно". Тем не менее, обвинения, затрагивавшие знатнейших людей Франции, были в значительной степени обусловлены показаниями, полученными под пыткой, от женщин, чьи ноги по восемь раз раздрабливались в "сапогах".

Расследование основывалось на ряде отравлений. В начале 1673 г. два известных священника из Собора Парижской Богоматери, не называя имен, рассказали полиции, что многие из исповедавшихся у них признались или в предполагавшихся, или в действительно имевших место убийствах, совершенных, чтобы развязать "любовные треугольники". В 1677 г. полицейский комиссар Парижа Никола де Реюни раскрыл хорошо организованную международную сеть отравителей с ответвлениями в Португалии, Италии и Англии. Возглавляемая несколькими дворянами, адвокатом и банкиром, она распространяла яды по всей Франции. Были обнаружены большие запасы ядов. Главарь банды, аристократ Франсуа Гало де Шастейль, бежал. (Он был яркой фигурой своего века - сын генерального прокурора Экса, доктор права, бывший мальтийский рыцарь, алжирский флибустьер и кармелитский приор, содержавший свою любовницу в погребе) . Остальную часть банды допрашивали более года, но полиция так и не вышла на ее руководителей, хотя один из подозреваемых, Ваненс, позже выдал связного с розничными торговцами, предсказателями будущего, занимавшимися также сводничеством и абортами.

Просвет в деле наступил вследствие случайной беседы с Мари Босс, предсказательницей будущего: "Как прекрасно мое занятие! Какие превосходные клиенты! Одни маркизы, принцы и высшая знать. Еще три отравления, и я ухожу в отставку, мое будущее обеспечено!" Женщина - полицейский агент, ухватившись за представившуюся возможность разгадки, сказала, что жаждет избавиться от своего мужа и ушла с бутылкой яда. Полиция совершила облаву и нашла в заведении мадам Босс тайник с ядами.

4 января 1679г. полицейский комиссар Реюни приступил к допросам вдовы Босс, ее дочери и двух сыновей, одновременно с другой предсказательницей, дворянкой Вигоре, любовницей обоих покойных мужей мадам Босс. Это была странная компания: все пятеро спали вместе в одной кровати . Чтобы прекратить применение ядов, месье Реюни должен был получить имена покупателей. Мадам де Пулельон стала первой обвиняемой дамой благородного происхождения, в течение же последующих месяцев было вовлечено еще несколько сотен придворных. Все преступления строились по одной схеме. Так, например, у мадам де Пулельон был любовник, а ее старый муж цеплялся за свои мешки с деньгами. В связи с этим мадам купила яды, но муж стал подозревать ее и скрылся в монастыре. Распространенным способом применения яда было замачивание рубашки в мышьяковистой кислоте, что вызывало раздражение тела, напоминающее сифилис. Затем женщина приносила якобы исцеляющую, а на самом деле отравленную мазь, которая при втирании в кожу ее больного мужа, вызывала его смерть в течение нескольких месяцев.

На основании подобных показаний 8 марта 1679 г. король Людовик XIV согласился создать "commission de l'Arsenal", суд, тайно заседавший в "Огненной палате", не подлежащий обжалованию и прозванный в народе "Сhambre ardente" (потому что комната была задрапирована черным и освещалась свечами) .

Была схвачена и другая предсказательница, известная Катрин Дешайе, вдова Монвуазена, известная как Ла Вуазен. Она заявила, что ее ремеслом были хиромантия и физиогномика, и , в свою очередь, обвинила г-жу Босс. При перекрестном допросе были названы две вдовы парижских магистратов, покупавшие у Ла Вуазен яды, их также арестовали. Третья "sage femme" (знахарка), г - жа Лепер, специализировавшаяся на абортах, была арестована как сообщница Ла Вуазен. Она заявила, что помогала только тем женщинам, у которых задерживались менструации, и никогда не прерывала беременность. И она никогда бы не брала денег у этих девушек, которые считали себя беременными, но Вуазен сказала ей, что, если эти девушки считают себя проститутками, то им стоит поверить. Как и предполагали, в саду ее дома в парижском пригороде Вильнев сюр Гравуа было похоронено множество зародышей и младенцев. Одна свидетельница обвинила Ла Вуазен в том, что она уничтожила 2500 нежелательных детей.

Полагая быстро покончить с расследованием, 6 мая 1678 "Сhambre ardente" приговорила г - жу Вигоро и г - жу Босс к сожжению заживо, а сына г - жи Босс, Франсуа, - к повешению. Мадам де Пулельон была освобождена при условии высылки. Суд отложил исполнение приговора Ла Вуазен и г - жи Лепер, а также г - жи Ванен, их посредницы.

До этого этапа следствия колдовская ересь не затрагивалась. Чародейство отмечалось: предсказатели продавали любовные зелья (poudres pour l'amor), смешивая мышьяк, серу и купорос с сушеными крысами, жабами, семенем и менструальной кровью. Колдовство не упоминается ни в показаниях, полученных позже от других предсказателей, во время летней и последующих сессий, ни в показаниях, связанных с привлечением в качестве возможных продавцов ядов нескольких забеременевших фрейлин, являвшихся любовницами короля. Среди вовлеченных в дело дворян был великий драматург Жан Расин; был подписан, но так и не предъявлен ордер на его арест по обвинению в отравлении собственной любовницы.

После года расследовании, когда все большее и большее количество лиц из королевского окружения оказывалось замешанным в использовании ядов, 23 января 1680 г. "Сhambre ardente" отдала распоряжение об аресте графини Суассон, маркизы д'Аллуэ, мадам де Полиньяк (фаворитки короля), мадам де Тингри, герцогини Бульонской маркиза дю Руар, герцога Люксембургского (капитана королевской гвардии) и маркиза де Фекьера. Они были заключены в Венсеннском дворце или в Бастилии. Все французское высшее общество было охвачено волнением, и несколько обвиняемых бежали из страны . Шедшая тогда в Париже пьеса Корнеля "La Devineresse" ("Ворожея") приобрела двусмысленное звучание.

Герцогиня Бульонская появилась в суде, сопровождаемая своим мужем (в отравлении которого она обвинялась) и любовником . Ее допрос был кратким: В.: Знаете ли вы г - жу Вигоре? О.: Нет. В.: Знаете ли вы г - жу Вуазен? О.: Да. В.: Почему Вы хотели убить собственного мужа? О.: Убить его?! Вы бы лучше спросили моего мужа что он думает об этом. Он проводил меня до двери зала заседаний. В.: Но почему Вы так часто виделись с г - жой Вуазен? О.: Я хотела выяснить, что эти сивиллы хранили для меня в запасе; вы, наверное, знаете, как нам живется в эти дни? В.: Много ли вы заплатили этой женщине? О.: Нет, только в пределах разумного. Есть ли у вас еще вопросы ко мне, господа?

Когда герцогиня покинула зал суда, мадам де Севннье заметила: "Если говорить честно, я бы никогда не поверила , что образованные люди могут задавать такие глупые вопросы" . Эта и другие язвительные реплики, конечно, были убраны из официальных отчетов. Маркиз де Пас так обобщил впечатления знати: "Некоторые профессиональные отравители, мужского и женского рода, придумали способ продления своих никчемных жизней, разоблачая многих аристократов, чей арест и допрос хоть немного оттягивал гибель этих несчастных".

Озабоченный растущим противодействием своей деятельности, полицейский комиссар Реюни прибег к давлению на небольшую группу обвиняемых предсказателей будущего, особенно на некоего Лесажа, ранее осужденного к галерам и ставшего профессиональным свидетелем Месье Реюни использовал пытку, начиная с sellette (скамейки), стула для пыток, затем brodequins (сапога), когда клинья, вбиваемые в сапоги деревянными молотками, раздрабливали ноги. После 3 дней ужасной боли Ла Вуазен по - прежнему отрицала все обвинения в отравлении. В стенографическом отчете секретаря отмечаются ее крики во время успешных раздрабливаний ног. Во время второго удара она закричала: "О, мой Господь! Святая дева! Мне нечего сказать". Во время третьего удара она громко закричала и сказала, что скажет правду. Как отметил секретарь, после четвертого удара она закричала "необычайно", но ничего не сказала. Пытка продолжалась. Полицейский комиссар приписал ее молчание слишком мягкому обращению. Генеральный атторней потребовал вырвать ей язык и отрубить руки, но суд удовлетворился сожжением заживо. Она приняла тяжелую смерть (22 февраля 1680 г.). Ее привязали к столбу, "связанную и опоясанную железом. Изрыгавшую ругань, ее покрыли соломой, которую она сбрасывала пять или шесть раз, но, наконец, пламя усилилось, и она исчезла из виду" (Мадам де Севинье, "Письма").

Колдовство было введено в качестве обвинения, когда Лесаж обвинил двух священников, отцов Даво и Мариэтта, в служении черной, мессы над обнаженными животами юных девушек. Отец Жерар, священник из Сен - Савьера, был обвинен в служении подобной мессы, во время которой он лишил невинности девушку, служившую ему алтарем. Но только после постоянного применения пытки обвинения в черной магии распространились на всех. Чтобы получить необходимое ему признание, Реюни использовал самые ужасные пытки в виде дыбы и пытки водой, когда в глотку вливали до 8 пинт (4 литров) воды! У него даже появилась идея вызвать в суд Мадлен Буве, якобы связанную с несколькими предсказателями судьбы. Однако комиссар Реюни был смещен, и Мадлен осталась в неведении в монастыре в Нормандии. 24 февраля 1680 г. сфера деятельности "Сhambre ardente" расширилась до расследования "святотатства, осквернения святынь и богохульства". В Тулузе был арестован и препровожден в Париж аббат Мариэтт. 21 - летняя дочь г - жи Вуазен и Лесаж ( профессиональный свидетель) рассказали, как священник приносил в жертву белых голубей и изготавливал восковые подобия. Другая предсказательница, г - жа Филастр, призналась в жертвоприношении ребенка дьяволу в центре круга из черных свечей и в отречении от таинств. Во время одной черной мессы, отправлявшейся аббатом Котто и аббатом Дешайе , она принесла в жертву своего новорожденного ребенка, а священник произнес мессу над последом. Священники крестили маленькие фигурки, наделяя их крестными родителями, с намерением вызвать любовь или смерть.

Другие многочисленные священники также совершали богохульственные обряды. Например, отец Даво отслужил эротическую мессу над обнаженной девушкой, церемониально целуя ее половые органы. Мадам Лузиньян, обнажившись, занималась всяким мерзостями со своим священником в лесу Фонтебло при больших пасхальных свечах. Отец Турне отслужил 3 эротические мессы, во время одной из которых он публично возлег с девушкой на алтаре.

66-летний аббат Гибур, горбун, незаконорожденный сын Анри де Монморанси, пономарь церкви Св. Марселя в Сен - Дени, был вовлечен как сообщник Ла Вуазен. Он также произнес мессу над последом для мадемуазель Ла Кудрей (для которой он подделал свидетельство о браке) и другие мессы над обнаженными женщинами. Иногда, при вознесении гостий, он произносил заклинания для отыскания сокровищ или сексуального притяжения. Одно из них было адресовано двум традиционным дьяволам похоти: "Астарот и Асмодей, принцы братства, я призываю вас принять в дар этого ребенка, за что я прошу ради той, для кого совершается эта месса, чтобы король и дофин сохраняли свое расположение по отношению к ней, чтобы ее чтили принцы и принцессы королевской фамилии, чтобы король не отказывал ей ни в чем, чего она не попросила бы у него для своих родственников или домашних".

Дочь Ла Вуазен описывает полуночную мессу с большим количеством подробностей: "Она видела женщину, распростертую на матрасе, ее голова свешивалась с края и поддерживалась подушкой, находившейся на стуле, перевернутом кверху дном, ее ноги свешивались, салфетка с крестом покрывала ее грудь, потир покоился на животе". Избежавший казни Лесаж добавлял, что женщина держала в руках свечи на протяжении всей службы.

Отец Гибур описывает другую мессу, во время которой, как он утверждал, он убил ребенка. Его показание подтвердила дочь Ла Вуазен (которой в то время было только шестнадцать) и Жанна Шофрен, одна из трех его любовниц (у которой от него было 7 детей). "Он принес ребенка, чтобы принести его в жертву во время мессы, совершаемой ради знатной дамы . Он перерезал горло ребенка ножом и, выпустив его кровь, вылил ее в потир, после чего унес тело в другое место, чтобы позже использовать его сердце и внутренности для другой мессы. ... Он произнес эту вторую мессу в крепости Сен - Дени над той же самой женщиной и с теми же самыми церемониями. ... Тело ребенка, как ему сказали, должно было использоваться для изготовления магических порошков".

Другой вариант эротической мессы был совершен ради королевской любовницы. "Облачившись в белый стихарь, епитрахиль и фелонь, Гибур прочитал заклинание в присутствии мадемуазель де Олье, которая изготовляла амулет для короля. Ее сопровождал мужчина, передавший ему текст заклинания. Для данного обряда было необходимо иметь семя обоих полов, но, поскольку у мадемуазель де Олье были mois (месячные), и она не могла его дать, она положила вместо него в потир немного менструальной крови. Дворянин, который был с ней, зашел в пространство между кроватью и стеной, и Гибур направил его семя в потир. В эту смесь каждый положил порошок, сделанный из крови летучих мышей, и добавил немного муки, чтобы придать ей твердую консистенцию. Затем отец Гибур произнес заклинание и вылил то, что было в потире, в бутылку, которую мадемуазель Олье и дворянин забрали с собой."

Подобные обряды совершались на протяжении двух столетий охоты на ведьм, развившись из значительно более ранних представлений о великой силе Дьявола. В то время, когда богословы объясняли, что Сатана ничего не делает без соизволения Господа, множество людей не могло разрешить противоречия: как всемилостивый и всемогущий Господь допускает, чтобы совершалось зло. Гораздо легче оказалось принять уже существовавшую манихейскую ересь с добрым Богом и злым Дьяволом, и считать, что, если Бог не смог помочь, то, возможно, это сделает Дьявол. В подобном дуализме богохульственные обряды смешивались с церковными. Ла Вуазен была арестована при возвращении с воскресной утренней мессы, г - жа Лепер добросовестно крестила преждевременно родившихся детей, добываемых ею для черных месс. С философской точки зрения, французские дворяне поступали так же, как французские крестьяне, искавшие помощи у друзей Дьявола. Кроме того, поскольку католические мессы совершались и с определенными намерениями - существовали моления о дожде, здоровье, победе, - распространение этого принципа на любовь представляется закономерным.

Несмотря на убежденность полицейского комиссара в обоснованности обвинений, на самом деле они оставались никуда не годными. Все свидетели имели плохую репутацию, и на любом другом суде усомнились бы в их показаниях. Самые сенсационные откровения добывались только мучительными пытками. Однако Ла Вуазен постоянно отрицала всякую связь с колдовством. В двух случаях ее дочь явно противоречит своим собственным показаниям. Перед сожжением заживо г - жа Филастр отреклась от своих признаний, сделанных под пыткой, заявив полицейскому комиссару, что "все, что она заявила по данному поводу, было сделано только ради избавления от боли и мучений пытки и из боязни ее продолжения". С другой стороны, более убеждающими являются колдовские инструменты, найденные у предсказателей - не только яды, но и восковые фигурки, заговоры для абортов, книги по магии и черные свечи. Несмотря на заявление г - жи Трианон, одной из предсказательниц, такого рода свечи не предназначались для чистки обуви. Расписки на крупные суммы денег, выплаченные аббату Гибуру, являются не менее обличающими показаниями. Вполне возможно, что, когда приворотные действия не оказали нужного действия, французские дамы обратились к черным мессам. Описание службы, состоявшейся в 1668 г. (за помощь в которой тайный осведомитель Лесаж был сослан на галеры), является всего лишь описанием обыкновенной мессы, произнесенной с эротической целью; письменная просьба об успехе в любви была возложена на алтарь. Однако к 1680 г. служба стала дополняться разрезаемыми младенцами и обнаженными красотками.

Тем не менее французское общество поддержало эти обвинения, и перед королем встала задача, как замять величайший скандал столетия. Он временно приостановил работу "Сhambre ardente" в августе 1680 г., но, поскольку в показаниях говорилось о попытке его бывшей любовницы, мадам де Монтеспан, отравить самого Людовика и его новую юную любовницу (мадемуазель де Фонтанж), Людовик распорядился , чтобы Реюни продолжал сверхсекретные расследования. Собранные показания выявили, что мадам де Монтеспань была ключевой фигурой во всем этом сатанизме. Возникла еще более настоятельная необходимость скрыть этот позор. Комиссар Реюни продолжал свою деятельность до июля 1682 г., без разбора сжигая и подвергая пыткам многих мужчин и женщин из низших слоев, обвиняемых в продаже ядов и помощи в колдовстве. Однако за все 4 года ни один дворянин не был подвергнут пытке или казнен. Правосудие было действительно слепо.

За время расследования было арестовано 319 человек и 104 приговорено: 36 - к смерти, 4 - к галерам, 34 - к изгнанию и 30 оправданы. Последовавшие за этим законы запретили предсказание будущего, контролировали продажу ядов и объявили колдовство суеверием. В 1709 г., в возрасте 70 лет, Людовик XIV решил уничтожить отчеты, и 13 июля они были сожжены. Но так или иначе копии официальных стенограмм и записи полицейского комиссариата избежали уничтожения, и попытка короля стереть страницу истории провалилась.

ФРАГМЕНТ 2
Настоящий очерк является фрагментом книги Р. Вильнева "Яды и знаменитые отравители".

"Сударь, вот необъяснимое любопытство", - сказала мадам де Бренвилье своему исповеднику, когда, выходя из Консьержери , увидела целую толпу знатных дам, ждавших у дверей в надежде взглянуть на нее. В суде, в городе говорили только о ее нашумевшем деле, всем хотелось знать, были ли у нее сообщники. Она продолжала молчать, догадок становилось все больше, тем временем священники стали выслушивать странные исповеди, а 21 сентября 1677 года полиция обнаружила анонимное письмо, в котором говорилось о заговоре против короля и наследника. Росло количество подозрительных смертей. После Мадам и членов семьи д'Обрэ неожиданно покинули этот мир де Лионн и герцог Савойский. Первый имел неосторожность воспротивиться шалостям своей беспутной женушки, а второй был убит неким Ваненом: мотив самый банальный - деньги. Когда вина его была доказана, ему не помогла даже протекция мадам де Монтеспан - 5 декабря лейтенант полиции Ла Рейни арестовал его. Обыск, проведенный в доме Ванена, позволил затем задержать и "мелкую сошку": проституток, мошенников и разорившихся алхимиков.

Мы знаем еще один случай, когда в ловкие руки полиции попала крупная добыча. Сыщики рыскали повсюду, однако потребовался год, чтобы случай позволил им настичь настоящих торговцев человеческой плотью и "порошком наследования". Некий мэтр Перрен, адвокат - неудачник и, скорей всего, полицейский информатор, приглашенный на ужин в порядочную веселую компанию к мадам Вигуре, жене дамского портного, не очень удивился встретив там прорицательницу Мари Босс. Изрядно выпив - многие авантюристки испытывали некоторую слабость к заветному напитку - вину, - она в пылу спора воскликнула: "Отличное ремесло! Еще три отравления, и я буду богата !" Перрен, будучи знаком с жандармом Дегре , который участвовал в допросе мадам де Бренвилье, донес ему обо всем, что слышал, и утром, 4 января 1679 года, Мари Босс была арестована у себя дома в то время, как делила ложе со своими двумя сыновьями. Постановление Совета от 10 января предписывает Ла Рейни предоставить информацию против мадам Босс и Вигуре. Два месяца спустя была арестована их сообщница - жена Антуана Мовуазена, известная как Ла Вуазен. Так началось "Дело о ядах" (12 марта 1679 года).

Свидетельские показания Ла Вуазен, страстная набожность которой уживалась в ней с безумной развращенностью, доказали существование обычаев, казалось, забытых со времен Средневековья. Жена галантерейщика - ювелира, дело которого приходило в упадок, она, будучи прекрасным психологом, с головой окунулась в изучение хиромантии, физиогномики и в гадание на картах таро. Еще задолго до графа Калиостро и наших современных факиров она поняла, что пышность и великолепие способны привлечь зевак, поэтому принимала клиентов у себя, на улице Борегар, одетая, как императрица - в платье из темно - красного бархата, украшенном золотыми двуглавыми орлами. Между святым причастием и гнусными оргиями Ла Вуазен успевала принимать у себя знатных парижан из аристократических, финансовых и судейских кругов, или отправлялась в Сорбонну на обсуждения проблем астрологии. Ей наносили визиты с удовольствием: прием был любезен, стол - прекрасен, а музыка способствовала опустошению не одной бутылки. Однако за этими роскошными и блестящими декорациями скрывалась лаборатория отравительницы и вертеп похитительницы детей, которых она убивала во время сатанинских обрядов, а затем обращала в прах в обжигательной печи.

В основном клиенты Ла Вуазен приходили к ней за приворотным зельем, веществами, использовавшимися при абортах, и порошками на основе мышьяка. Вскоре ее компаньонами в этом торговом деле стали падшие и извращенные священники - считалось, что действие ядов, пронесенных, как говорили, "под потиром", усиливалось при помощи сатанинских заклинаний. Отсюда родился этот странный союз ведьмы, ищущей для своих обрядов детей проституток или детей, украденных на улицах, и бедствующих служителей культа, для которых ритуальные преступления являлись средством прокормиться или даже обогатиться. Так Ла Вуазен стали окружать такие люди, как аббаты Мариетт и Лемэньан, обвиненные затем в святотатстве и расчленении плоти, аббат Турне, казненный за изнасилование пятнадцатилетней девочки во время сатанинского обряда, аббат Даво, просивший у палача человеческого жира для изготовления свечей. Самым знаменитым из ее окружения стал аббат Гибур, изготовлявший для обрядов заклинания специальные блюда на основе теста, крови и нечистот.

Эта милая компания убийц похитила огромное количество едва только крещенных детей. Занималась этим целая группа нанятых женщин, отравительниц и гадалок. Только в один Париж, по утверждению Мари Босс, заниматься столь прибыльным делом направилось более четырехсот женщин. Они быстро находили себе клиентов, правда, не таких знатных и напыщенных, как Ла Вуазен. На улицах бойко шла торговля саше с кантаридином и дигиталисом (наперстянкой), а цена некоторых заказных отравлений достигла 10 тысяч ливров. Вигуре, Лепер, Филатр и ее хозяйка Мадлена Шаппелен, жена главного инспектора церковных налогов и учетчика королевских даров, - имена всех этих женщин остались запечатленными в истории. "Мадам Шаппелен и ее верная служанка мадам Филатр - две самые удивительные женщины, которых видел мир, - заявляет Ла Рейни. - На протяжении многих лет и та, и другая изыскивали разные яды и измышляли злодеяния, и невозможно представить себе более страшные преступления, чем те, в которых они были, к несчастью, замешаны..."

Эта тайная организация отравителей имела своих людей в провинции. Ее члены для удовлетворения все возрастающих требований своих клиентов не стеснялись прибегать к услугам деревенских ведьм. Лесаж - официальный любовник Ла Вуазен, бывший также фокусником, шутом и большим любителем эпистолярного жанра, писал, в частности, что "связи тех, кто занимался торговлей ядами, распространялись повсюду, даже за границу: в Германию, Швецию и другие страны".

После того как уже после первых допросов стали обнаруживаться небывалые мерзости, совершенные злоумышленницами, Людовик XIV решил доверить изучение дела - в результате расследования более чем 400 подозреваемым были предъявлены обвинения - восьми государственным советникам и шести докладчикам в Государственном совете .

Огненная палата, собиравшаяся с 10 апреля 1679 года по 21 июля 1682 года, вынесла множество приговоров, не подлежавших обжалованию. Однако казнено было лишь тридцать шесть узников, остальные были сосланы, или даже отпущены - в зависимости от связей, которые они имели в судебных кругах или непосредственно при дворе. Мадам дю Рур, мадам де Полиньак, принцессе де Тенгри, жене маршала де Ла Ферте удалось бежать, заручившись поддержкой умеющих молчать сообщников. А отъезд прекрасной Олимпии Манчини - племянницы кардинала Мазарини, графини де Суассон - едва не ставшей королевой Франции, был организован самим Людовиком XIV, который впоследствии горько пожалел об этом.

В процессе ведения этого в чем - то назидательного дела многие молодые жены признались в том, что изо всех сил пытались положить конец придиркам своих далеко не совершенных мужей. Представительницы знатной буржуазии показывала, что содержали любовников - сейчас мы назвали бы их "альфонсами", - которые безжалостно обирали своих покровительниц. Например, мадам де Пуляйон, женщина красивая и остроумная, увлекавшаяся оккультизмом, сделала все возможное, чтобы удержать своего любовника. Ее муж - инспектор вод и лесов в Шампани - лишил ее содержания, тогда она пошла на крайние меры: продала мебель и украшения . После нескольких тщетных попыток навести порчу на тирана, Мари Босс посоветовала мадам де Пуляйон постараться надеть на мужа рубашку, пропитанную мышьяком, который спровоцирует у него нестерпимый зуд. Эта затея тоже не удалась, тогда она решила прибегнуть к помощи наемных убийц , но и эта попытка провалилась. В конце концов, измученный муле потерял терпение, и по его просьбе жена была арестована. Однако судьи, пораженные ее остроумием и изяществом, ограничились тем, что приговорили ее к ссылке (5 июня 1679 года). Но их решение не удовлетворило ее. Эта экзальтированная раскаявшаяся грешница хотела умереть так же, как де Бренвилье, - рядом с опытным исповедником, на глазах всего народа. По ее просьбе она была направлена в исправительную тюрьму для раскаявшихся грешниц в Анже. Столь мягкий приговор, вынесенный мадам де Пуляйон, спас жизнь и многим другим клиенткам колдуний. Мадам де Дре, безумно влюбленная в кардинала Ришелье, которая пыталась при помощи яда избавиться от соперницы и собственного мужа, была лишь строго предупреждена судом, а затем отпущена. А мадам Леферон отравила своего родственника ядом, полученным у Ла Вуазен: но поскольку она имела связи в судебных кругах , ее приговорили к временной высылке. Гораздо меньше повезло простой горожанке Брюне

Огненная палата не простила ей того, что она убила мужа, чтобы попасть в объятия некоего Филибера - флейтиста, имевшего особый дар к играм любовным. Ей отрезали кисть, затем повесили и сожгли.

Что касается дам благородных кровей, то они были не лучше, а то и хуже простолюдинок, поскольку считали себя просто обязанными приправлять блюдо своих преступлений и любовных приключений пикантным соусом в виде колдовства. Герцогиня де Буйон, которой не удалось, подобно сестре - мадам де Суассон, - бежать за границу, была вынуждена признаться, что для того, чтобы добиться своей цели - выйти замуж за герцога Вандомского, она использовала отравляющие вещества , полученные ею от Лесажа и Ла Вуазен. Ее приговорили к 14 месяцам ссылки, и она очень хорошо сделала, исчезнув навсегда. Мадам де Севинье удивляется, что Огненная палата осмелилась передать в суд дело знатной особы. Она вошла "как королева" и "отвечала на вопросы слишком искренне для своего возраста". Вольтер, восторгаясь ее саркастическим умом, писал: "Ла Рейни поступил весьма неосмотрительно, спросив герцогиню де Буйон, видела ли она дьявола. Она ответила, что видит его в данную минуту, что он отвратителен и мерзок и скрывается под личиной государственного советника. Допрос был остановлен".

Представ перед судом, графиня д'Аржантон и маркиза де Бужи признались, что обнажен-ными участвовали в ритуальных сатанинских мессах. Мадам де Лионн заявила, что отравила мужа, не считаясь с высшими интересами монархии. В подобных преступлениях сознались и другие частые посетительницы Ла Вуазен: мадам де Вивонн, де Вильдье, де Люзиньан, де Вассе, де Ла Бретеш, де Вирье, де Стенвиль и другие.

Что касается мужчин, то их список преступлений не менее обширен. Утверждается, что даже в наши дни именно мужчины составляют наибольшую и самую преданную часть клиентов гадалок; то же самое было и в XVII веке. Невозможно перечислить всех аристократов, буржуа, судей, которые обращались к колдуньям и отравительницам для того, чтобы узнать будущее или выведать способы обогатиться. Лишь врачи составляли исключение из общего правила, хотя и они испытывали слабость к суевериям и слухам. Правда и то, что кровопускание и промывание были в их руках порой не менее грозным оружием, чем "порошок наследования". Во всяком случае, герцоги Вандомский, де Бриссак и де Валенсай, маркизы де Коменж, де Рювиньи и де Фекьер попались в довольно грубо сделанную ловушку. Известно даже, что некий граф де Ла Бати лег в постель с Ла Вуазен в надежде выведать у нее формулы черной магии. А герцог Люксембургский не постеснялся попросить Лесажа свести его непосредственно с самим дьяволом! Ловкий колдун сделал вид, что кинул в огонь, подсыпав туда до этого серы или селитры, письмо, составленное герцогом, где он просил черные силы устроить для него смерть его жены и маршала де Креки, женитьбу его сына на дочери Лувуа, возвращение ему герцогства Монморанси и прощение короля за его ошибку, допущенную в Филипсбурге. На самом деле Лесаж спрятал письмо, а два дня спустя герцог получил его у себя дома распечатанным: это, вне всякого сомнения, означало, что сатана получил и прочитал его!

Ла Вуазен, признавшаяся в многочисленных убийствах, была казнена 20 февраля 1680 года. Самообладание не изменило ей , и мадам де Севинье, в глубине души восхищавшаяся ею, так описывает смерть этого чудовища, на этот раз лишенного всякой привлекательности: "В соборе Парижской Богоматери она отказалась произносить публичное покаяние, а на Гревской площади она так отчаянно защищалась, что ей удалось вырваться из рук палача: ее приковали к позорному столбу в центре костра, обложили соломой. Выкрикивая проклятия, она пять или шесть раз разбрасывала солому, но наконец огонь набрал силу, и она исчезла в дыму. Прах ее до сих пор витает над нами" .(Письмо от 22 февраля 1680 года.)

Боясь еще более сурового наказания, которое ждало бы ее за покушение на жизнь короля, Ла Вуазен не стала выдавать имя своей основной клиентки - могущественной Франсуазы Атенаисы де Монтеспан, семерых незаконнорожденных детей которой Людовик XIV признал и обеспечил им богатое приданое. Однако сообщники Ла Вуазен оказались гораздо более словоохотливыми . В период между январем и октябрем 1680 года Лесаж, Гибур , Маргарита Мовуазен и мадам Филатр дали показания, настолько порочащие маркизу, что король приказал изъять их из досье, предоставленных на рассмотрение в суд. Из этих документов можно было узнать, на какие низости и непристойности была способна "великая и непобедимая" Монтеспан ради того, чтобы только лишь из властолюбия сохранить расположение монарха, которого на дух не переносила. Ее временные промахи компенсировались приворотными зельями и черными мессами, так как она стала посещать Ла Вуазен с 1669 года. Маркиза имела серьезные основания верить в эффективность порошков из крота, летучей мыши, шпанской мушки, благодаря которым ее ветреный и слишком чувственный любовник всегда возвращался к ней. Каждый раз, кода Людовик, казалось, охладевал к ней, она прибегала к советам аббата Мариетта и Лесажа: заставляла святотатствовать над Евангелием или произносила заклинания над голубиными сердцами. По словам Гибура, она заказывала три черные мессы - ведь это число очень любят демоны - в Вильбузене, в Сен - Дени и в Париже, предоставив в качестве алтаря свое оскверненное тело (в 1673 г.). Три года спустя, когда король опять захотел юной плоти, маршза дала ему отведать каких - то отвратительных возбуждающих снадобий и вновь прибегла к помощи темных сил. Подвесив ноги, она легла на тюфяк, а ужасный Гибур на ее глазах совершал жертвенный ритуал, убив стонущего младенца.

Допрос дочери Ла Вуазен по этому делу, приведенный у Равезона в VI томе, совпадает с показаниями аббата: "Гибур вместе со своей матерью крестил ребенка одной женщины, преждевременные роды которой приняла Лепер. Надо было уничтожить трех или четырех младенцев в печи. Одного из них , рожденного до срока, Гибур взял по приказу матери для ритуала мадам де Монтеспан, положил его в корыто, затем зарезал его, а кровь слил в жертвенную чашу. После этого освятил кровь с помощью просфоры: месса была закончена. Он собрал останки младенца, которые Ла Вуазен на следующий день отнесла семье Дюмесиль, отделил от них кровь и просфору и поместил их в стеклянный сосуд, который мадам де Мантеспан унесла с собой. Тело младенца Ла Вуазен сожгла в печи". Лапорт, видевший жертвоприношение младенца, рассказывает о том, что делали Гибур, мадам Дезейе и английский милорд: "Останки, находившиеся в жертвенной чаше, а также какие - то порошки были положены в железный ящик, белый порошок был насыпан в отдельный пакет: все это Гибур вручил английскому милорду. Он должен был отвезти в Англию Гибура и Ла Вуазен".

Год 1678 был ознаменован новым поворотом в судьбе фаворитки . Король увлекся мадам де Фонтанж, и маркиза сразу же прибегла к своему излюбленному способу. Была организована очередная месса, на которой Гибур произнес следующее заклинание (его воспроизвел Лесаж во время допроса): "Я прошу расположения ко мне короля и монсеньора дофина, и чтобы оно было вечным, чтобы королева стала бесплодной и король покинул ее постель и ее стол и перешел ко мне и моим родным, и чтобы мои слуги пришлись ему по душе. Хочу быть любимой и уважаемой всеми знатными сеньорами, быть допущенной в совет короля и знать все, что там происходит. И пусть эта дружба будет сильнее, чем раньше, а король пусть бросит и больше ни разу не взглянет на Фонтанж, и пусть он отвергнет королеву и женится на мне". ( Национальная библиотека. Фр. Фонд. 7.608)

Однако на этот раз дьявол оказался глух к этим просьбам, и король стал тяготиться тридцативосьмилетней любовницей, которая начала изводить его нелепыми и отвратительными упреками. По словам Боссюе, эти сцены, начинаясь истерикой , достигали порой неслыханного буйства. Это объясняло и ту непоколебимую решимость маркизы отравить короля и соперницу . Невероятно, но факт: она обратилась за помощью к двум наемным убийцам - Романи и Бертрану, которые, однако, напугались. Тогда она вновь призвала на помощь Ла Вуазен. Было условлено, что в аббатстве Сен - Жермен колдунья подаст королю прошение, которое будет пропитано веществами , "пронесенными под потиром"; в случае удачи Ла Вуазен должна была получить пять тысяч экю. Однако вскоре до нее дошли слухи о готовившемся заговоре, и она не решилась повторить преступление, в результате которого, как считалось, погибла Жанна д'Альбре. Ла Вуазен сожгла прошение, а два дня спустя, 12 марта 1679 года, была арестована.

За описаниями окончания работы Огненной палаты, а также бесконечных раскаяний мадам де Монтеспан мы отсылаем читателя к Брентано. Он дал и великолепный анализ характера Ла Рейни - этого справедливого, верного и добросовестного чиновника. По приказу свыше он был вынужден прекратить расследование, которое было способно поколебать устои абсолютизма. Он бесконечно сожалел о том, что, боясь скандала, который могло бы спровоцировать "Дело о ядах", Людовик XIV и его министры поставили удовлетворение абсолютистской гордыни выше справедливости, требовавшей наказания настоящих виновных. Его негодование выразилось в этом письме, в нем он, однако, не теряет самообладания: "В Бастилии и Винсенне содержится 147 заключенных, среди них нет ни одного, против которого не было бы выдвинуто обвинение в отравителъстве, торговле ядами или колдовстве и святотатстве. Большая часть этих негодяев остаются без наказания. Ла Трианон - женщина, внушающая ужас своими преступлениями, торговавшая ядами, не может предстать перед судом. После очной ставки с мадам Филастр не будет осуждена мадам Шапелен. Гибур - человек, которого невозможно сравнить ни с кем по количеству отравлений, злодеяний и по размаху торговли ядами, по совершенным колдовским обрядам и святотатству, знакомый, кажется, со всеми негодяями, обвиненный в огромном числе страшных преступлений, этот человек, зарезавший и принесший в жертву множество детей, и помимо злодеяний, в которых он был уличен, признающийся в мерзостях, которые невозможно и представить себе, человек, который говорит о том, что хотел, призвав на помощь силы дьявола, умертвить короля, человек, от которого каждый день мы узнаем все новые, отвратительные вещи, обвиненный в преступлениях против человека и Бога ,сможет добыть оправдательный приговор и для других мерзавцев. Его сожительница - некая Шанфрен, виноватая в смерти нескольких своих детей, принимавшая участие в нескольких черных мессах Гибура, и, судя по показаниям, услышанным в ходе процесса, предоставлявшая свое тело в качестве позорного алтаря, на котором колдун совершал свои жуткие обряды, - ее также не настигнет кара". Единственным ничтожным утешением для Ла- Рейни было его участие в составлении ордонанса в 1682 году (королевского Указа - прим. murder's site), в котором отравительство приравнивалось к колдовству. Ведь после всего, что ему довелось увидеть и услышать, лейтенант полиции был уверен, что колдун и отравитель являют собой единое целое ...
ТЕРРОРИСТЫ
АФЕРИСТЫ
ПИРАТЫ
ДРУГИЕ...
ПРЕСТУПЛЕНИЯ